12864
Верифицированный переводчик
Переводчик Пенто Анастасия Максимовна
1 736Свободен
Дата регистрации: 19 февраля, 2017 г.
Россия, Иркутск
Женский
Специализации:
Письменные переводы (Художественный)
Редактура
Стаж работы:
2 года
Родной язык:
Русский
Иностранные языки:
Английский
Фрилансер
Программы:
Adobe Photoshop, Adobe Lightroom, MS Office
Образование:
ИГУ Факультет Сервиса и Рекламы Управление Персоналом
Возраст:
26 лет
Образцы переводов
North Richmond street being blind, was a quiet street except at the hour when the Christian Brothers’ School set the boys free. An uninhabited house of two storeys stood at the blind end, detached from its neighbours in a square ground The other houses of the street, conscious of decent lives within them, gazed at one another with brown imperturbable faces.
The former tenant of our house, a priest, had died in the back drawing-room. Air, musty from having been long enclosed, hung in all the rooms, and the waste room behind the kitchen was littered with old useless papers. Among these I found a few paper-covered books, the pages of which were curled and damp: The Abbot, by Walter Scott, The Devout Communnicant and The Memoirs of Vidocq. I liked the last best because its leaves were yellow. The wild garden behind the house contained a central apple-tree and a few straggling bushes under one of which I found the late tenant’s rusty bicycle-pump. He had been a very charitable priest; in his will he had left all his money to institutions and the furniture of his house to his sister.
When the short days of winter came dusk fell before we had well eaten our dinners. When we met in the street the houses had grown sombre. The space of sky above us was the colour of ever-changing violet and towards it the lamps of the street lifted their feeble lanterns. The cold air stung us and we played till our bodies glowed. Our shouts echoed in the silent street. The career of our play brought us through the dark muddy lanes behind the houses where we ran the gauntlet of the rough tribes from the cottages, to the back doors of the dark dripping gardens where odours arose from the ashpits, to the dark odorous stables where a coachman smoothed and combed the horse or shook music from the buckled harness. When we returned to the street light from the kitchen windows had filled the areas. If my uncle was seen turning the corner we hid in the shadow until we had seen him safely housed.
The former tenant of our house, a priest, had died in the back drawing-room. Air, musty from having been long enclosed, hung in all the rooms, and the waste room behind the kitchen was littered with old useless papers. Among these I found a few paper-covered books, the pages of which were curled and damp: The Abbot, by Walter Scott, The Devout Communnicant and The Memoirs of Vidocq. I liked the last best because its leaves were yellow. The wild garden behind the house contained a central apple-tree and a few straggling bushes under one of which I found the late tenant’s rusty bicycle-pump. He had been a very charitable priest; in his will he had left all his money to institutions and the furniture of his house to his sister.
When the short days of winter came dusk fell before we had well eaten our dinners. When we met in the street the houses had grown sombre. The space of sky above us was the colour of ever-changing violet and towards it the lamps of the street lifted their feeble lanterns. The cold air stung us and we played till our bodies glowed. Our shouts echoed in the silent street. The career of our play brought us through the dark muddy lanes behind the houses where we ran the gauntlet of the rough tribes from the cottages, to the back doors of the dark dripping gardens where odours arose from the ashpits, to the dark odorous stables where a coachman smoothed and combed the horse or shook music from the buckled harness. When we returned to the street light from the kitchen windows had filled the areas. If my uncle was seen turning the corner we hid in the shadow until we had seen him safely housed.
Тупиковая Норд-Ричмонд Стрит была очень тихой улицей большую часть времени, за исключением часа, когда ученики мужской христианской школы Крисчен Бразерс отправлялись домой. В конце этой улицы стоял пустующий двухэтажный дом, отделенный от соседних участком земли. Остальные дома с их чинными обитателями молча взирали друг на друга невозмутимыми бурыми фасадами.
Священник, прежний хозяин нашего дома, умер в дальней гостиной. Воздух, затхлый от долгого заточения, наполнял комнаты, и чулан за кухней был завален бесполезными старыми бумагами. Среди них я отыскал несколько потрепанных книг в бумажной обложке, страницы которых отсырели от времени и смялись. Это были «Аббат» Вальтера Скотта, «Благочестивый Причастник» и «Записки Видока». Последняя книга мне больше всего понравилась, потому что страницы ее были желтыми. В заросшем саду за домом росла одинокая яблоня и несколько кустов, под одним из которых я обнаружил старый велосипедный насос, принадлежавший когда-то хозяину дома. Он был очень добродетельным; в завещании он передал все деньги в приюты для нуждающихся, а свою мебель – сестре на обустройство дома.
Когда пришла зима, и дни стали короче, сумерки наступали прежде, чем мы успевали поужинать. Мы выходили на улицу, когда соседние дома уже утопали во тьме. Нависшее над нашими головами небо переливалось оттенками лилового, и уличные фонари вторили ему своим тусклым светом. Морозный воздух покалывал на коже, подобно сотне крошечных игл, и мы играли до тех пор, пока все тело не краснело от его прикосновений. Наши радостные крики эхом разливались по безмолвной улице. Игра вела нас сквозь темные грязные переулки, где мы натыкались на задир с бедных кварталов, к задним калиткам мрачных мокрых садов, где всегда стояло поднимавшееся от ям с золой зловоние, к старым смердящим конюшням, в которых кучер чистил лошадь или бренчал пряжками ее сбруи. К моменту нашего возвращения на улицу она уже бывала залита светом кухонных окон. Если мы замечали моего дядю, сворачивающего за угол, то прятались в тени, пока он не скрывался за дверьми.
Священник, прежний хозяин нашего дома, умер в дальней гостиной. Воздух, затхлый от долгого заточения, наполнял комнаты, и чулан за кухней был завален бесполезными старыми бумагами. Среди них я отыскал несколько потрепанных книг в бумажной обложке, страницы которых отсырели от времени и смялись. Это были «Аббат» Вальтера Скотта, «Благочестивый Причастник» и «Записки Видока». Последняя книга мне больше всего понравилась, потому что страницы ее были желтыми. В заросшем саду за домом росла одинокая яблоня и несколько кустов, под одним из которых я обнаружил старый велосипедный насос, принадлежавший когда-то хозяину дома. Он был очень добродетельным; в завещании он передал все деньги в приюты для нуждающихся, а свою мебель – сестре на обустройство дома.
Когда пришла зима, и дни стали короче, сумерки наступали прежде, чем мы успевали поужинать. Мы выходили на улицу, когда соседние дома уже утопали во тьме. Нависшее над нашими головами небо переливалось оттенками лилового, и уличные фонари вторили ему своим тусклым светом. Морозный воздух покалывал на коже, подобно сотне крошечных игл, и мы играли до тех пор, пока все тело не краснело от его прикосновений. Наши радостные крики эхом разливались по безмолвной улице. Игра вела нас сквозь темные грязные переулки, где мы натыкались на задир с бедных кварталов, к задним калиткам мрачных мокрых садов, где всегда стояло поднимавшееся от ям с золой зловоние, к старым смердящим конюшням, в которых кучер чистил лошадь или бренчал пряжками ее сбруи. К моменту нашего возвращения на улицу она уже бывала залита светом кухонных окон. Если мы замечали моего дядю, сворачивающего за угол, то прятались в тени, пока он не скрывался за дверьми.
“You need to be careful when you go fighting, ya? You don't need to be a hero Rainy, you just need to survive and come back to me, ya?” Mei Lin straightens my collar, fixing imperfections that aren't there, her big brown eyes dripping with tears, sending them down her lightly tanned skin in streams, as pangs of guilt move through my chest. “You remember to eat well, and keep safe, and write me often. Akanai will send messengers to the city, so you just give your letters to Mi-Mi, and she'll have them sent.”
Patting her on the cheek, I give her a smile, sad to see her so distressed. “Don't you worry. I promise I will write at least once a month.”
“Once a day.” She stamps her foot, pouting.
“Once every two weeks?” Hugging her tightly, I smile at how adorable she is. Her little hands clutch at my shirt, unwilling to let go so that I can join the rest of the Sentinels. On the journey here to Shen Huo, Taduk informed her that they would be remaining within the city, as Taduk would be helping with all the injured. Mei Lin has been begging and pleading him every night since, wanting to go to war with everyone else, the foolish little girl. She spent every other waking moment stuck at my side, trying to convince me to help her sneak away, but I was adamant not to. Poor sweet little angel, I'm relieved that Taduk had the ability to stick with his decision, because war is no place for Mei Lin. As much as I like having her around, I'll rest easier knowing she'll be safe in the city.
She continues to cry and offer advice, most of it amounting to 'don't die', which is fair considering how often I come close to death. It's a great feeling knowing someone loves you this much, but I think some separation is good. Maybe she'll meet a handsome young man in the city and fall in love. She's in the springtime of her youth and she's spending it in love with me, instead of with someone more age appropriate. Soon, her words are incomprehensible as she cries into my chest, tears staining my shirt, her tiny arms wrapped around me as I pat her back and try to comfort her.
Patting her on the cheek, I give her a smile, sad to see her so distressed. “Don't you worry. I promise I will write at least once a month.”
“Once a day.” She stamps her foot, pouting.
“Once every two weeks?” Hugging her tightly, I smile at how adorable she is. Her little hands clutch at my shirt, unwilling to let go so that I can join the rest of the Sentinels. On the journey here to Shen Huo, Taduk informed her that they would be remaining within the city, as Taduk would be helping with all the injured. Mei Lin has been begging and pleading him every night since, wanting to go to war with everyone else, the foolish little girl. She spent every other waking moment stuck at my side, trying to convince me to help her sneak away, but I was adamant not to. Poor sweet little angel, I'm relieved that Taduk had the ability to stick with his decision, because war is no place for Mei Lin. As much as I like having her around, I'll rest easier knowing she'll be safe in the city.
She continues to cry and offer advice, most of it amounting to 'don't die', which is fair considering how often I come close to death. It's a great feeling knowing someone loves you this much, but I think some separation is good. Maybe she'll meet a handsome young man in the city and fall in love. She's in the springtime of her youth and she's spending it in love with me, instead of with someone more age appropriate. Soon, her words are incomprehensible as she cries into my chest, tears staining my shirt, her tiny arms wrapped around me as I pat her back and try to comfort her.
- Будь осторожен, когда пойдешь сражаться, ладно? Тебе не нужно быть героем, Рейни, просто выживи и вернись ко мне.
Мей Лин поправляет мой воротник, разглаживая несуществующие складки, ее большие карие глаза наполняются слезами, скатывающимися ручьями по слегка загоревшему лицу, и угрызения совести сдавливают мою грудь.
- Хорошо кушай, береги себя и пиши мне чаще. Аканаи отправит посыльных в город, поэтому тебе достаточно будет передавать письма Ми-Ми, и она сама их отправит.
Я похлопываю ее по щеке и улыбаюсь, хотя мне грустно видеть ее боль.
- Не переживай. Я буду писать каждый месяц.
- Каждый день, - обиженно поправляет она, топнув ножкой.
- Каждые две недели?
Я крепко обнимаю ее и снова улыбаюсь. Ее маленькие ручки цепляются за мою рубашку и не отпускают, не давая мне уйти к остальным Часовым.
На пути сюда, в Шен Хуо, Тадук предупреждал ее, что они останутся в городе, пока он будет заниматься ранеными. Мей Лин просила и умоляла его каждую ночь с того момента, желая отправиться на войну с остальными, глупая маленькая девочка. Все остальное время она проводила со мной, пытаясь убедить меня помочь ей сбежать, но я был непреклонен. Бедный юный ангел, я рад, что Тадук имел возможность придерживаться своего решения: на войне нет места для Мей Лин. И несмотря на то, что мне приятно быть рядом с ней, мне будет гораздо спокойнее, зная, что она в безопасности внутри городских стен.
Она продолжает плакать и давать советы, большинство из которых сводится к «не умри», что на самом деле справедливо, учитывая, как часто я подбираюсь к границе смерти. Чудесно осознавать, что кто-то любит тебя настолько сильно, но я думаю, временное расставание пойдет на пользу. Возможно, она встретит симпатичного молодого горожанина и влюбится в него. Сейчас цветет пора ее юности, и она тратит ее на любовь ко мне, а не к кому-то более подходящему по возрасту.
Вскоре ее слова становятся неразборчивыми, она прижимается ко мне своими крошечными руками и плачет, уткнувшись мне в грудь и оставляя мокрые пятна слез на рубашке, а я прижимаю ее в ответ и пытаюсь утешить.
***
Мей Лин поправляет мой воротник, разглаживая несуществующие складки, ее большие карие глаза наполняются слезами, скатывающимися ручьями по слегка загоревшему лицу, и угрызения совести сдавливают мою грудь.
- Хорошо кушай, береги себя и пиши мне чаще. Аканаи отправит посыльных в город, поэтому тебе достаточно будет передавать письма Ми-Ми, и она сама их отправит.
Я похлопываю ее по щеке и улыбаюсь, хотя мне грустно видеть ее боль.
- Не переживай. Я буду писать каждый месяц.
- Каждый день, - обиженно поправляет она, топнув ножкой.
- Каждые две недели?
Я крепко обнимаю ее и снова улыбаюсь. Ее маленькие ручки цепляются за мою рубашку и не отпускают, не давая мне уйти к остальным Часовым.
На пути сюда, в Шен Хуо, Тадук предупреждал ее, что они останутся в городе, пока он будет заниматься ранеными. Мей Лин просила и умоляла его каждую ночь с того момента, желая отправиться на войну с остальными, глупая маленькая девочка. Все остальное время она проводила со мной, пытаясь убедить меня помочь ей сбежать, но я был непреклонен. Бедный юный ангел, я рад, что Тадук имел возможность придерживаться своего решения: на войне нет места для Мей Лин. И несмотря на то, что мне приятно быть рядом с ней, мне будет гораздо спокойнее, зная, что она в безопасности внутри городских стен.
Она продолжает плакать и давать советы, большинство из которых сводится к «не умри», что на самом деле справедливо, учитывая, как часто я подбираюсь к границе смерти. Чудесно осознавать, что кто-то любит тебя настолько сильно, но я думаю, временное расставание пойдет на пользу. Возможно, она встретит симпатичного молодого горожанина и влюбится в него. Сейчас цветет пора ее юности, и она тратит ее на любовь ко мне, а не к кому-то более подходящему по возрасту.
Вскоре ее слова становятся неразборчивыми, она прижимается ко мне своими крошечными руками и плачет, уткнувшись мне в грудь и оставляя мокрые пятна слез на рубашке, а я прижимаю ее в ответ и пытаюсь утешить.
***
Тарифы
Письменный перевод:
Английский
150-250
РУБ
/ 1800 знаков
Редактура
100-200
РУБ
/ 1800 знаков