24673
Переводчик Осетрова Алевтина Валерьевна
612Свободен
Дата регистрации: 20 апреля, 2020 г.
Украина, Киев
Женский
Специализации:
Письменные переводы (Художественный, Медицина, Биология, Ботаника, Генетика, Еда и напитки, Зоология, Косметика, парфюмерия, Кулинария, Медицина: кардиология, Медицина: медицинский уход, Медицина: приборы и инструменты, Медицина: стоматология, Медицина: фармацевтика, Образование, педагогика, Питание, диеты, Психология, Туризм, Философия)
Редактура
Родной язык:
Русский
Иностранные языки:
Английский
Русский
Украинский
Фрилансер
Возраст:
48 лет
О себе:
Выполняю письменные переводы медицинской, фармацевтической, биологической тематики. Биолог по образованию, огромный опыт переводов. Языковые пары: EN-RU, RU-EN, UK-EN.
Также выполняю переводы текстов общей тематики в языковой паре EN-RU.
Буду рада сотрудничеству.
Образцы переводов
The long-term survival of patients presenting with colorectal cancer and hepatic metastases is essentially conditioned by the complete respectability of the hepatic metastases. Worldwide, of the 945,000 patients diagnosed with colorectal cancer each year, approximately 30% present with exclusively hepatic, synchronous, or metachronous metastases, and only 10% to 20% of these patients are operable or suitable for radiofrequency ablation or cryotherapy, which induced complete remission. For inoperable patients, the short-term prognosis is poor because only palliative treatment can be proposed.
The standard treatment for metastatic colorectal cancer, even in disease restricted to the liver, remains systemic chemotherapy. Fluorouracil (FU) was the main treatment for more than 40 years, with modest results when administered as single-agent therapy. Continuous infusion has been shown to be slightly more effective than bolus administration with regard to median survival (12.1 v 11.3 months, respectively). However, the main progress has been made by modulating FU with leucovorin.
The standard treatment for metastatic colorectal cancer, even in disease restricted to the liver, remains systemic chemotherapy. Fluorouracil (FU) was the main treatment for more than 40 years, with modest results when administered as single-agent therapy. Continuous infusion has been shown to be slightly more effective than bolus administration with regard to median survival (12.1 v 11.3 months, respectively). However, the main progress has been made by modulating FU with leucovorin.
Длительная выживаемость пациентов с метастазами в печени (МП) колоректального рака (КРР) в основном определяется полной резектабельностью МП. Во всем мире ежегодно КРР диагностируют у 945 000 пациентов. Из них примерно у 30% обнаруживаются синхронные или метахронные метастазы, локализованные только в печени. Из числа этих пациентов только для 10-20 % возможно проведение резекции, радиочастотной абляции или криотерапии с полной ремиссией. Для неоперабельных пациентов кратковременный прогноз неблагоприятный, так как им может быть предложено только паллиативное лечение.
Стандартным лечением для метастатического КРР, даже если заболевание локализовано только в печени, остается системная химиотерапия. 5-Фторурацил являлся основным лечением более 40 лет, со скромными результатами в случае применения как единственного препарата. Было показано, что длительная инфузия несколько более эффективна, чем болюс в отношении медианы выживаемости (12,1 и 11,3 месяца соответственно). Однако модулирование 5-фторурацила лейковорином привело к значительному прогрессу.
Стандартным лечением для метастатического КРР, даже если заболевание локализовано только в печени, остается системная химиотерапия. 5-Фторурацил являлся основным лечением более 40 лет, со скромными результатами в случае применения как единственного препарата. Было показано, что длительная инфузия несколько более эффективна, чем болюс в отношении медианы выживаемости (12,1 и 11,3 месяца соответственно). Однако модулирование 5-фторурацила лейковорином привело к значительному прогрессу.
Одной из основных форм нарушений функций щитовидной железы является тиреотоксикоз, обусловленный гиперсекрецией тироксина (Т4) и трийодтиронина (Т3), который сопровождается комплексом сердечно-сосудистых нарушений [1, 2] и при безуспешной медикаментозной терапии требует хирургического лечения [3] с целью ускорения достижения эутиреоидного состояния. Однако после тотальной резекции щитовидной железы (и нередко после субтотальной) развивается гипотиреоз, требующий проведения заместительной терапии. В основе миокардиально-гемодинамического дисбаланса при тиреотоксикозе лежат, с одной стороны, прямое влияние тиреоидных гормонов на миокард, с другой – дисфункция вегетативной нервной системы, значительно влияющая на выраженность кардиальных осложнений при данной патологии [4-6].
В настоящее время наиболее простым и доступным способом функциональной оценки состояния вегетативного дисбаланса, отражающей напряженность системы адаптации, является анализ вариабельности сердечного ритма (ВСР), валидность которого доказана при изучении сердечно-сосудистых заболеваний [7, 8]. Существуют данные об изменении показателей вегетативной регуляции при тиреотоксическом синдроме [9]. Так, в ходе суточной кардиоинтервалографии при тиреотоксикозе были выявлены снижение ВСР, снижение парасимпатической активности и увеличение симпатовагального индекса[8, 10]. У больных с тиреотоксикозом частотный анализ спектра ВСР выявил снижение мощности низкочастотной, среднечастотной и высокочастотной частей его на 31, 35 и 47% соответственно [11]. Благоприятное влияние антитиреоидного лечения на ВСР ранее уже было отмечено [12]. Однако сравнительно малоизученной остается зависимость ВСР, состояния вегетативного баланса и уровня тироксинемии от выраженности тиреотоксикоза до и после резекции щитовидной железы.
В настоящее время наиболее простым и доступным способом функциональной оценки состояния вегетативного дисбаланса, отражающей напряженность системы адаптации, является анализ вариабельности сердечного ритма (ВСР), валидность которого доказана при изучении сердечно-сосудистых заболеваний [7, 8]. Существуют данные об изменении показателей вегетативной регуляции при тиреотоксическом синдроме [9]. Так, в ходе суточной кардиоинтервалографии при тиреотоксикозе были выявлены снижение ВСР, снижение парасимпатической активности и увеличение симпатовагального индекса[8, 10]. У больных с тиреотоксикозом частотный анализ спектра ВСР выявил снижение мощности низкочастотной, среднечастотной и высокочастотной частей его на 31, 35 и 47% соответственно [11]. Благоприятное влияние антитиреоидного лечения на ВСР ранее уже было отмечено [12]. Однако сравнительно малоизученной остается зависимость ВСР, состояния вегетативного баланса и уровня тироксинемии от выраженности тиреотоксикоза до и после резекции щитовидной железы.
Thyrotoxicosis is one of the main thyroid dysfunctions. It is associated with thyroxine (T4) and triiodothyronine (T3) hypersecretion and accompanied by number of cardiovascular dysfunctions [1, 2]. In case of drug treatment failure surgery is required [3] with the aim of accelerating the euthyroid state achievement. However, after a total thyroid resection (and often after a subtotal resection) hypothyroidism develops, which requires substitutive therapy. The cause of myocardial and hemodynamic imbalance associated with thyrotoxicosis is, on one hand, direct effects of thyroid hormones on the myocardium and, on the other hand, vegetative nervous system dysfunctions, which sufficiently affect the intensity of cardiac complications associated with this disease [4-6].
Nowadays the simplest and most available functional assessment technique for vegetative balance that reflects adaptation system stress degree is the heart rate variability (HRV) analysis, the validity of which is proved in cardiovascular disease studies [7, 8]. There is evidence for the changes in vegetative regulation variables in patients with thyrotoxic syndrome [9]. Thus, in 24-hour cardiointervalography in patients with thyrotoxicosis an HRV and parasympathetic activity reduction and a sympathovagal balance index increase were detected [8, 10]. The 31, 35, and 47 % decrease of low-frequency, medium-frequency, and high-frequency parts of HRV, respectively, was detected in HRV frequency analysis in patients with thyrotoxicosis [11]. A favorable antithyroid treatment effect on HRV has previously been noticed [12]. However, the data for the HRV, vegetative balance state, and thyroxinemia level response to the thyrotoxicosis intensity before and after thyroid resection is relatively poor.
Nowadays the simplest and most available functional assessment technique for vegetative balance that reflects adaptation system stress degree is the heart rate variability (HRV) analysis, the validity of which is proved in cardiovascular disease studies [7, 8]. There is evidence for the changes in vegetative regulation variables in patients with thyrotoxic syndrome [9]. Thus, in 24-hour cardiointervalography in patients with thyrotoxicosis an HRV and parasympathetic activity reduction and a sympathovagal balance index increase were detected [8, 10]. The 31, 35, and 47 % decrease of low-frequency, medium-frequency, and high-frequency parts of HRV, respectively, was detected in HRV frequency analysis in patients with thyrotoxicosis [11]. A favorable antithyroid treatment effect on HRV has previously been noticed [12]. However, the data for the HRV, vegetative balance state, and thyroxinemia level response to the thyrotoxicosis intensity before and after thyroid resection is relatively poor.
The Yoruba religion is the science of allowing God to flow through you, so that each breath becomes a prayer, and as God breathe, you breathe.
--John Mason
I was in my early twenties when I first discovered these words. In those early years of my spiritual development, they were like gold for me. With a simple, clarifying grace, they spoke to my deepest yearning for a life of reverence and bore the promise of blessing I knew the tradition held.
Yet, I was full of questions. How do I let God flow through me? What if I don’t like the feel of God’s breath in me? If I’m angry or sad, are those breaths still prayers, still God? Though Mason’s words resonated with me, but I had no map or compass to guide my journey.
My first spiritual guidance came from my mother. Though she never took my brother and me to church, she taught us that the God lives in all things, especially in nature. One of my sweetest childhood memories is of my mom pointing out the wonder of blossoming tree as we walked together one spring afternoon and saying to the tree, “Look how special you are! Thank you for being so beautifull.”
--John Mason
I was in my early twenties when I first discovered these words. In those early years of my spiritual development, they were like gold for me. With a simple, clarifying grace, they spoke to my deepest yearning for a life of reverence and bore the promise of blessing I knew the tradition held.
Yet, I was full of questions. How do I let God flow through me? What if I don’t like the feel of God’s breath in me? If I’m angry or sad, are those breaths still prayers, still God? Though Mason’s words resonated with me, but I had no map or compass to guide my journey.
My first spiritual guidance came from my mother. Though she never took my brother and me to church, she taught us that the God lives in all things, especially in nature. One of my sweetest childhood memories is of my mom pointing out the wonder of blossoming tree as we walked together one spring afternoon and saying to the tree, “Look how special you are! Thank you for being so beautifull.”
Религия Йоруба - это наука о том, как позволить Богу течь сквозь тебя, так что каждый вздох становится молитвой, и ты дышишь дыханием Бога.
-- Джон Мейсон
Мне было чуть более двадцати, когда я впервые услышал эти слова. В те ранние годы моего духовного развития они стали для меня настоящим сокровищем. С простым и чистым изяществом говорили они с моей жаждой жизни в благоговении и несли обещание благословения, которое, как мне было известно, заключено в этой традиции.
Однако тогда меня переполняло множество вопросов. Каким образом я могу позволить Богу течь сквозь меня? Что, если мне не понравится ощущение дыхания Бога во мне? Если я зол или печален, остается ли мое дыхание молитвой, дыханием Бога? Хотя слова Мейсона нашли отклик в моей душе, у меня не было тогда ни карты, ни компаса, чтобы начать это странствие.
Первым в моей жизни духовным наставником была моя мать. Она никогда не водила нас с братом в церковь. Но она учила нас, что Бог живет во всем, что нас окружает, особенно в природе. Одно из моих самых светлых воспоминаний детства – это прогулка в один весенний день, когда мама обратила наше внимание на чудесное цветущее дерево. Она сказала: «Какое же ты особенное! Спасибо тебе за то, что ты такое красивое!»
-- Джон Мейсон
Мне было чуть более двадцати, когда я впервые услышал эти слова. В те ранние годы моего духовного развития они стали для меня настоящим сокровищем. С простым и чистым изяществом говорили они с моей жаждой жизни в благоговении и несли обещание благословения, которое, как мне было известно, заключено в этой традиции.
Однако тогда меня переполняло множество вопросов. Каким образом я могу позволить Богу течь сквозь меня? Что, если мне не понравится ощущение дыхания Бога во мне? Если я зол или печален, остается ли мое дыхание молитвой, дыханием Бога? Хотя слова Мейсона нашли отклик в моей душе, у меня не было тогда ни карты, ни компаса, чтобы начать это странствие.
Первым в моей жизни духовным наставником была моя мать. Она никогда не водила нас с братом в церковь. Но она учила нас, что Бог живет во всем, что нас окружает, особенно в природе. Одно из моих самых светлых воспоминаний детства – это прогулка в один весенний день, когда мама обратила наше внимание на чудесное цветущее дерево. Она сказала: «Какое же ты особенное! Спасибо тебе за то, что ты такое красивое!»
2.4.2.4.1 Resoles
The reaction of phenol and excess formaldehyde in the presence of base is characterized by low-molecular-weight prepolymers that are soluble in base and contain a large degree of methylol groups (-CH2OH). These prepolymers are processed to a workable viscosity (resites) and then cured to an in¬tractable solid of high crosslink density. Water is lost as a volatile (as much as 10-12% of the resin by weight).
2.4.2.4.2 Novolacs
The second type of phenolic consists of excess phenol reacted in the presence of an acid catalyst with formaldehyde. These prepolymer resins are complex mixtures of low molecular weight materials slightly soluble in acids and exhibiting random methylene (-CH2) at the ortho-, para-, and ortho-para-positions on the aromatic ring. Unless a large excess of phenol is present, the material will form an in¬fusible resin. The excess phenol used to moderate the processing viscosity can be varied as the applica¬tion requires. Both water and formaldehyde are volatile products.
2.4.2.8.1 Silicone
The silicones are a synthetic resin, composed primarily of organosilicon. The term silicone resin is a general term used for high temperature poly methyl siloxane. Silicone resins are available from a low viscosity liquid to a solid friable resin.
The silicone resin is used where high temperature stability, weatherability, good electrical properties and moisture resistance are required. These excellent properties have allowed the silicone resin to be used in laminates, varnishes, mineral filled molding compounds, and long glass fiber molding compounds. The silicone resin has been used as an impregnant for mica paper, flexible glass tape, glass cloth, and mica products. The molding compounds may be processed by conventional methods: injection, com-pression, and transfer molding. The cure temperature varies from 250°F to 450°F (120°C to 230°C). The cure time varies from 30 minutes to 24 hours, depending upon cure temperature, wall thickness of molded part, and the desired cured properties. In some applications, additional post cure will be required.
The reaction of phenol and excess formaldehyde in the presence of base is characterized by low-molecular-weight prepolymers that are soluble in base and contain a large degree of methylol groups (-CH2OH). These prepolymers are processed to a workable viscosity (resites) and then cured to an in¬tractable solid of high crosslink density. Water is lost as a volatile (as much as 10-12% of the resin by weight).
2.4.2.4.2 Novolacs
The second type of phenolic consists of excess phenol reacted in the presence of an acid catalyst with formaldehyde. These prepolymer resins are complex mixtures of low molecular weight materials slightly soluble in acids and exhibiting random methylene (-CH2) at the ortho-, para-, and ortho-para-positions on the aromatic ring. Unless a large excess of phenol is present, the material will form an in¬fusible resin. The excess phenol used to moderate the processing viscosity can be varied as the applica¬tion requires. Both water and formaldehyde are volatile products.
2.4.2.8.1 Silicone
The silicones are a synthetic resin, composed primarily of organosilicon. The term silicone resin is a general term used for high temperature poly methyl siloxane. Silicone resins are available from a low viscosity liquid to a solid friable resin.
The silicone resin is used where high temperature stability, weatherability, good electrical properties and moisture resistance are required. These excellent properties have allowed the silicone resin to be used in laminates, varnishes, mineral filled molding compounds, and long glass fiber molding compounds. The silicone resin has been used as an impregnant for mica paper, flexible glass tape, glass cloth, and mica products. The molding compounds may be processed by conventional methods: injection, com-pression, and transfer molding. The cure temperature varies from 250°F to 450°F (120°C to 230°C). The cure time varies from 30 minutes to 24 hours, depending upon cure temperature, wall thickness of molded part, and the desired cured properties. In some applications, additional post cure will be required.
2.4.2.4.1 Резольные смолы
Реакция фенола и избытка формальдегида в присутствии основания характеризуется образованием низкомолекулярных преполимеров, растворимых в основаниях и содержащих в значительной степени метилоловые группы (-CH2OH). Эти полимеры перерабатывают до приемлемой вязкости (резиты) и затем отверждают до труднообрабатываемого твёрдого состояния с высокой плотностью поперечных молекулярных связей. Вода, как летучий компонент, теряется (10-12% массы смолы).
2.4.2.4.2 Новолачные смолы
Второй тип фенолоальдегидных смол состоит из избытка фенола, реагирующего в присутствии кислотного катализатора с формальдегидом. Эти преполимерные смолы являются сложной смесью низкомолекулярных материалов, малорастворимых в кислотах и имеющих случайные метиленовые группы (-CH2) в орто- пара- и орто-пара-положении ароматического кольца. При отсутствии большого избытка фенола получается тугоплавкая смола. Избыток фенола, используемый для смягчения получаемой вязкости, может различаться в зависимости от требований последующего назначения. Как вода, так и формальдегид, являются летучими веществами.
2.4.2.8.1 Силикон
Силиконы – это синтетическая смола, состоящая в основном из кремнийорганического вещества. Термин силиконовая смола – это общий термин, используемый для высокотемпературного полиметилсилоксана. Силиконовые смолы доступны в формах от низковязких жидкостей до твёрдой хрупкой смолы.
Силиконовую смолу используют там, где требуются высокая термостойкость, способность переносить атмосферные условия, хорошие электрические свойства и влагостойкость. Эти отличные свойства позволяют использовать силиконовую смолу в ламинатах, лаках, минеральных наполнителях формовочных композитов и формовочных композитах, армированных длинным стекловолокном. Силиконовую смолу используют в качестве пропитывающего вещества для листовой слюды, гибких лент из стекла, стеклоткани, и продукции из слюды. Формованные композиты могут быть получены традиционными методами: литьём, компрессией и литьевым прессованием. Температура отверждения варьирует от 250 °F до 450 °F (120-230 °C). Время отверждения варьирует от 30 минут до 24 часов в зависимости от температуры отверждения, толщины стенок отверждаемого элемента и желаемых свойств. В некоторых случаях требуется дополнительное последующее отверждение.
Реакция фенола и избытка формальдегида в присутствии основания характеризуется образованием низкомолекулярных преполимеров, растворимых в основаниях и содержащих в значительной степени метилоловые группы (-CH2OH). Эти полимеры перерабатывают до приемлемой вязкости (резиты) и затем отверждают до труднообрабатываемого твёрдого состояния с высокой плотностью поперечных молекулярных связей. Вода, как летучий компонент, теряется (10-12% массы смолы).
2.4.2.4.2 Новолачные смолы
Второй тип фенолоальдегидных смол состоит из избытка фенола, реагирующего в присутствии кислотного катализатора с формальдегидом. Эти преполимерные смолы являются сложной смесью низкомолекулярных материалов, малорастворимых в кислотах и имеющих случайные метиленовые группы (-CH2) в орто- пара- и орто-пара-положении ароматического кольца. При отсутствии большого избытка фенола получается тугоплавкая смола. Избыток фенола, используемый для смягчения получаемой вязкости, может различаться в зависимости от требований последующего назначения. Как вода, так и формальдегид, являются летучими веществами.
2.4.2.8.1 Силикон
Силиконы – это синтетическая смола, состоящая в основном из кремнийорганического вещества. Термин силиконовая смола – это общий термин, используемый для высокотемпературного полиметилсилоксана. Силиконовые смолы доступны в формах от низковязких жидкостей до твёрдой хрупкой смолы.
Силиконовую смолу используют там, где требуются высокая термостойкость, способность переносить атмосферные условия, хорошие электрические свойства и влагостойкость. Эти отличные свойства позволяют использовать силиконовую смолу в ламинатах, лаках, минеральных наполнителях формовочных композитов и формовочных композитах, армированных длинным стекловолокном. Силиконовую смолу используют в качестве пропитывающего вещества для листовой слюды, гибких лент из стекла, стеклоткани, и продукции из слюды. Формованные композиты могут быть получены традиционными методами: литьём, компрессией и литьевым прессованием. Температура отверждения варьирует от 250 °F до 450 °F (120-230 °C). Время отверждения варьирует от 30 минут до 24 часов в зависимости от температуры отверждения, толщины стенок отверждаемого элемента и желаемых свойств. В некоторых случаях требуется дополнительное последующее отверждение.
Тарифы
