17906
Переводчик Цихомская Екатерина Викторовна
802Свободен
Дата регистрации: 13 ноября, 2018 г.
Россия, Москва
Женский
Специализации:
Устные переводы (Последовательный перевод)
Письменные переводы (Антропология, Религия, Философия)
Стаж работы:
4 года
Родной язык:
Русский
Украинский
Иностранные языки:
Английский
Испанский
Фрилансер
Программы:
Перевод курса постдипломного образования "Брак и семейная педагогика", Межднародный университет Барселоны
Образование:
2014-2017 Бакалавр теологии. Папский Университет Святого Креста, Рим.
2011-2013 Магистр филологии: Иностранные языки (теория и практика перевода). Российский государственный гуманитарный университет «РГГУ», Москва.
2006-2010 Бакалавр филологии (перевод). Национальный технический университет Украины НТУУ «КПИ», Киев.
Возраст:
35 лет
О себе:
Координатор ежегодного международного студенческого Конгресса UNIV. Москва, студенсческая деятельность;
Организатор благотворительных и образовательно-развлекательных мероприятий Фонд «Волга», Москва
Образцы переводов
«Si alguien considerara que es poco digno centrarse en el estudio de los demás animales, del mismo
modo debería juzgar sobre la observación de sí mismo; pues de hecho no es sino con gran pesar
que se ve de qué está constituido el ser humano: sangre, carne, huesos, venas y partes
similares».
Aristóteles, Las partes de los animales, I, Cáp. 5, Bk 645a.
La Filosofía es un saber que inicialmente parte de la observación. Nos rodea un
mundo en el que ocurren cosas y nosotros tratamos de entenderlas. « ¿Por qué las
cosas son como son?, ¿por qué son en general?, ¿qué hay acerca de todo esto?», son
preguntas básicas de ese desconcierto ante la realidad que Aristóteles prefería llamar
admiración: el espíritu filosófico es el de aquellas personas que se asombran ante las
cosas, que abren los ojos tratando de comprender lo que para tantos otros no suscita
inquietud alguna. El filósofo (amante de la sabiduría) es quien sabe abrir los ojos desde
el asombro del niño, con la diferencia de que no le bastan explicaciones mágicas, mitos,
sino que pretende una respuesta razonada, llegar por lo menos hasta los límites de las
posibilidades de la razón. Por este camino Aristóteles se adentra en la explicación de la
vida. Nuestro propósito es caminar al ritmo de susreflexiones.
modo debería juzgar sobre la observación de sí mismo; pues de hecho no es sino con gran pesar
que se ve de qué está constituido el ser humano: sangre, carne, huesos, venas y partes
similares».
Aristóteles, Las partes de los animales, I, Cáp. 5, Bk 645a.
La Filosofía es un saber que inicialmente parte de la observación. Nos rodea un
mundo en el que ocurren cosas y nosotros tratamos de entenderlas. « ¿Por qué las
cosas son como son?, ¿por qué son en general?, ¿qué hay acerca de todo esto?», son
preguntas básicas de ese desconcierto ante la realidad que Aristóteles prefería llamar
admiración: el espíritu filosófico es el de aquellas personas que se asombran ante las
cosas, que abren los ojos tratando de comprender lo que para tantos otros no suscita
inquietud alguna. El filósofo (amante de la sabiduría) es quien sabe abrir los ojos desde
el asombro del niño, con la diferencia de que no le bastan explicaciones mágicas, mitos,
sino que pretende una respuesta razonada, llegar por lo menos hasta los límites de las
posibilidades de la razón. Por este camino Aristóteles se adentra en la explicación de la
vida. Nuestro propósito es caminar al ritmo de susreflexiones.
«Если же кто-то считает изучение других животных низким, так же следует думать и о нем самом, ибо нельзя без большого отвращения смотреть на то, из чего составлен человек, как-то: на кровь, кости, жилы и подобные части». (Аристотель,
О частях животных I, 5, 645 a)
Отправной точкой философии является наблюдение. Мы живем в мире, в котором имеют место разные явления, и мы пытаемся их понять. «Почему события происходят определенным образом? Почему они вообще происходят? Какое значение имеет все это?», наличие подобных элементарных вопросов свидетельствует о том, как непонимание реальности озадачивает человека. Этот любознательный философский дух Аристотель называет удивлением. Он присущ тем, кто задается вопросом о вещах, широко открывая свои глаза в стремлении постигнуть то, что для других не вызывает ни малейшего интереса. Философы (любители мудрости) умеют с открытостью и удивлением ребенка познавать мир, ведь мифы и волшебные рассказы их больше не убеждают. Вместо чувства удовлетворения от рационального ответа, они силятся постигнуть глубину первых причин. Аристотель следовал этим путем, чтобы понять значение жизни, и мы постараемся пройти вслед за его мышлением.
О частях животных I, 5, 645 a)
Отправной точкой философии является наблюдение. Мы живем в мире, в котором имеют место разные явления, и мы пытаемся их понять. «Почему события происходят определенным образом? Почему они вообще происходят? Какое значение имеет все это?», наличие подобных элементарных вопросов свидетельствует о том, как непонимание реальности озадачивает человека. Этот любознательный философский дух Аристотель называет удивлением. Он присущ тем, кто задается вопросом о вещах, широко открывая свои глаза в стремлении постигнуть то, что для других не вызывает ни малейшего интереса. Философы (любители мудрости) умеют с открытостью и удивлением ребенка познавать мир, ведь мифы и волшебные рассказы их больше не убеждают. Вместо чувства удовлетворения от рационального ответа, они силятся постигнуть глубину первых причин. Аристотель следовал этим путем, чтобы понять значение жизни, и мы постараемся пройти вслед за его мышлением.
4. OCKHAM’S CONCEPTION OF FREEDOM AS PRECURSOR TO KANT’S FORMALIST ETHICS
Ockham eliminates every natural tendency and necessity from the human will as inconsistent and even antithetical to the freedom required for a moral principle. Free choice does not for Ockham proceed from reason and will, as it does for Aquinas, but rather precedes both reason and will since we can choose to think or not to think, to will or not to will. As a result, free choice is then the first power of the human person, whose acts depend solely on his or her own choice. Free choice may thus be defined as “the power to choose indifferently between contraries, between yes and no, good and evil.” This is no doubt very different from what Aquinas holds; as we noted above, for Aquinas we are not free in the moral sense simply because we can choose indifferently between being happy and not being happy, or between concrete contrary objects.
Because of Ockham’s rejection of the natural inclination to goodness, to happiness, along with his rejection of the will as nature, what man ought to do is separated from what he is. Freedom is no longer rooted in nature. As one historian of philosophy says, “Ockham (…) severs the bond between metaphysics and ethics and bases morality not on the perfection of human nature..., nor upon the teleological relationship between man and God, but upon the obligation to follow the laws freely laid down for him by God.” The moral law, man’s duty, has thus been severed from his nature. Unlike other scholastic philosophers and theologians who hold that the moral law is founded in the very nature of things and that it is permanently fixed according to the divine idea, Ockham sees its source in a more subjective principle. The ultimate reason for the moral law cannot be found in what Ockham considered to be the merely blind force of nature or essence but must be derived from a personal will. For this reason a law is considered as expressive of a superior’s will with respect to his subjects. Therefore, the universal moral law obliges all men because it is the expression of the highest will, namely, the very will of God. Heteronomy of the will is thus maintained, but at the expense of having cast nature aside.
Ockham eliminates every natural tendency and necessity from the human will as inconsistent and even antithetical to the freedom required for a moral principle. Free choice does not for Ockham proceed from reason and will, as it does for Aquinas, but rather precedes both reason and will since we can choose to think or not to think, to will or not to will. As a result, free choice is then the first power of the human person, whose acts depend solely on his or her own choice. Free choice may thus be defined as “the power to choose indifferently between contraries, between yes and no, good and evil.” This is no doubt very different from what Aquinas holds; as we noted above, for Aquinas we are not free in the moral sense simply because we can choose indifferently between being happy and not being happy, or between concrete contrary objects.
Because of Ockham’s rejection of the natural inclination to goodness, to happiness, along with his rejection of the will as nature, what man ought to do is separated from what he is. Freedom is no longer rooted in nature. As one historian of philosophy says, “Ockham (…) severs the bond between metaphysics and ethics and bases morality not on the perfection of human nature..., nor upon the teleological relationship between man and God, but upon the obligation to follow the laws freely laid down for him by God.” The moral law, man’s duty, has thus been severed from his nature. Unlike other scholastic philosophers and theologians who hold that the moral law is founded in the very nature of things and that it is permanently fixed according to the divine idea, Ockham sees its source in a more subjective principle. The ultimate reason for the moral law cannot be found in what Ockham considered to be the merely blind force of nature or essence but must be derived from a personal will. For this reason a law is considered as expressive of a superior’s will with respect to his subjects. Therefore, the universal moral law obliges all men because it is the expression of the highest will, namely, the very will of God. Heteronomy of the will is thus maintained, but at the expense of having cast nature aside.
4. ПОНИМАНИЕ СВОБОДЫ В ФИЛОСОФИИ ОККАМА, ПРЕДШЕСТВЕНИКА ФОРМАЛИСТСКОЙ ЭТИКИ КАНТА
Оккам устраняет всякую естественную склонность и необходимость из человеческой воли, называя ее несодержательной и даже противоречивой для морального принципа. Свобода выбора для Оккама не происходит из разума и воли, как для Фомы Аквинского, но скорее предшествует разуму и воле, так как мы можем принять решение в том, чтобы думать или не думать, желать или не желать. В результате, свобода выбора – это первая сила человеческой личности, действия которой зависят исключительно от собственного выбора. Таким образом, свободу выбора можно определить как «способность выбирать не предвзято между двумя противоположными вещами, между да и нет, между добром и злом» . Это, несомненно, очень отличается от позиции Фомы Аквинского; как уже ранее было сказано, для Аквината мы не являемся свободными в моральном смысле, просто потому что мы не способны непредвзято выбирать между тем, быть ли нам счастливыми или нет, или между различными конкретными предметами.
Из-за отказа от естественной склонности человека к счастью и благу, наряду с устранением воли из человеческой природы, Оккам разделяет действия человека и то, кем он является. Свобода более не связана с природой. По словам одного исследователя истории философии: «Оккам (…) разрывает связь между метафизикой и этикой, и основывает моральность не на совершенствовании человеческой природы…, не на теологических отношениях между Богом и людьми, но на обязанности соблюдения законов свободно установленных Богом» . Моральный закон, для него – это обязанность человека, даже если он противоречит свободе. В отличие от философов и теологов схоластики, которые придерживались того, что моральный закон связан с самой природой вещей и соответствует божественной идее, Оккам понимает источник моральности с точки зрения субъективного подхода. Конечная цель морального закона, согласно Оккаму, находится не в слепом следовании силе природы или сущности, но должен проистекать из собственной воли. Поэтому закон считается повелителем воли в отношении своих подданных. Таким образом, универсальный моральный закон обязывает каждого человека, лишь потому что он является выражением высшей воли, называемой, волей самого Бога. Таким образом, сохраняется гетерономия за счет отказа от естества.
Оккам устраняет всякую естественную склонность и необходимость из человеческой воли, называя ее несодержательной и даже противоречивой для морального принципа. Свобода выбора для Оккама не происходит из разума и воли, как для Фомы Аквинского, но скорее предшествует разуму и воле, так как мы можем принять решение в том, чтобы думать или не думать, желать или не желать. В результате, свобода выбора – это первая сила человеческой личности, действия которой зависят исключительно от собственного выбора. Таким образом, свободу выбора можно определить как «способность выбирать не предвзято между двумя противоположными вещами, между да и нет, между добром и злом» . Это, несомненно, очень отличается от позиции Фомы Аквинского; как уже ранее было сказано, для Аквината мы не являемся свободными в моральном смысле, просто потому что мы не способны непредвзято выбирать между тем, быть ли нам счастливыми или нет, или между различными конкретными предметами.
Из-за отказа от естественной склонности человека к счастью и благу, наряду с устранением воли из человеческой природы, Оккам разделяет действия человека и то, кем он является. Свобода более не связана с природой. По словам одного исследователя истории философии: «Оккам (…) разрывает связь между метафизикой и этикой, и основывает моральность не на совершенствовании человеческой природы…, не на теологических отношениях между Богом и людьми, но на обязанности соблюдения законов свободно установленных Богом» . Моральный закон, для него – это обязанность человека, даже если он противоречит свободе. В отличие от философов и теологов схоластики, которые придерживались того, что моральный закон связан с самой природой вещей и соответствует божественной идее, Оккам понимает источник моральности с точки зрения субъективного подхода. Конечная цель морального закона, согласно Оккаму, находится не в слепом следовании силе природы или сущности, но должен проистекать из собственной воли. Поэтому закон считается повелителем воли в отношении своих подданных. Таким образом, универсальный моральный закон обязывает каждого человека, лишь потому что он является выражением высшей воли, называемой, волей самого Бога. Таким образом, сохраняется гетерономия за счет отказа от естества.
Тарифы
Письменный перевод:
Испанский
200-400
РУБ
/ 1800 знаков
Устный перевод
1000-2500
РУБ
/ час
