24713
Переводчик Нефедова Вера Александровна
912Свободен
Дата регистрации: 23 апреля, 2020 г.
Россия, Санкт-Петербург
Женский
Специализации:
Письменные переводы (Перевод сайтов, Художественный, Экономический, Договоры и контракты, Технический, Юриспруденция, Изобразительное искусство, История, Перевод личных документов, Политика, Социология, Туризм, Экономика, Юриспруденция: контракты)
Стаж работы:
2 года
Родной язык:
Русский
Иностранные языки:
Английский
Испанский
Фрилансер
Программы:
Microsoft Office, Adobe PDF, SmartCAT, Trados.
Образование:
РГПУ им. Герцена, Высшая школа перевода, 2017-2018. Устный и письменный конференц-перевод.
СПбГУ, факультет международных отношений, 2013-2017.
Возраст:
30 лет
О себе:
Мои рабочие языки: английский, испанский. Работаю преимущественно с гуманитарными тематиками, но есть и опыт работы с научными и техническими текстами. Готова осваивать новые сферы и углублять познания в уже знакомых областях, так как считаю, что хороший переводчик учится в течение всей жизни. Главными качествами в своей работе считаю ответственность и исполнительность - со мной заказы будут выполнены в срок и в соответствии с вашими пожеланиями. Моя страница на SmartCAT: https://smartcat.ai/marketplace/user/vera-nefyodova
Документы, подтверждающие квалификацию:
Образцы переводов
De la CECA a la CEE se va consolidando un modelo europeo de “economía de mercado” y libre competencia. Pero el proyecto pretende además una integración o “unión cada vez más estrecha entre los pueblos de Europa”, frase que aparece no sólo en el preámbulo del Tratado de la UE, sino en su artículo primero. De la zona de libre cambio a la unión aduanera, a la libre circulación y el mercado interior, a la armonización fiscal a la unión monetaria, a la gobernanza económica, a la ciudadanía europea... Se comienza a diseñar el esbozo de la federación europea: supranacionalidad, primacía, efecto directo, funcionalismo, spill-over, etc. y a teorizarlo. La integración europea se articula con el rule of law. Todo esto es hoy parte de nuestro acervo. Como hemos explicado en la parte primera, se espera de todos los estados candidatos que cumplan y respeten este acervo, y se presupone, equivocadamente, que de hecho los Estados que ya forman parte de la UE, lo respetan.
Al principio era un proyecto económico, técnico, casi de tecnócratas, para el pueblo pero sin el pueblo: no se contemplaba la necesidad de aportarle mayor legitimidad, o quizás bastaba con la legitimidad de los resultados, output legitimacy. Pero pronto se abrió a otras dimensiones políticas, cívicas, y en la actualidad son escasos los ámbitos no afectados por la UE y buscó una legitimidad democrática (input legitimacy) que paliara los déficits constitucionales de ese diseño inicial tecnocrático. En este momento, en mi opinión la legitimidad proviene primordialmente del derecho, de la Carta de los Derechos Fundamentales de la Unión y pronto se añadirá a ésta la futura adhesión de la UE al Convenio Europeo de Derechos Humanos, aunque reconozco que esta vía de legitimidad es formal y que se necesitan otras vías adicionales de legitimidad del diseño (input) como la participación, la iniciativa ciudadana popular, la elección directa de sus líderes, etc. o de legitimidad a través del resultado, haciendo realidad que la economía de mercado sea también social, buscando la solidaridad de hecho en materia de redistribución fiscal y transferencias de renta, cohesión económica, social y territorial, mutualización de la deuda, solidaridad hacia los pueblos más necesitados, etc.
Al principio era un proyecto económico, técnico, casi de tecnócratas, para el pueblo pero sin el pueblo: no se contemplaba la necesidad de aportarle mayor legitimidad, o quizás bastaba con la legitimidad de los resultados, output legitimacy. Pero pronto se abrió a otras dimensiones políticas, cívicas, y en la actualidad son escasos los ámbitos no afectados por la UE y buscó una legitimidad democrática (input legitimacy) que paliara los déficits constitucionales de ese diseño inicial tecnocrático. En este momento, en mi opinión la legitimidad proviene primordialmente del derecho, de la Carta de los Derechos Fundamentales de la Unión y pronto se añadirá a ésta la futura adhesión de la UE al Convenio Europeo de Derechos Humanos, aunque reconozco que esta vía de legitimidad es formal y que se necesitan otras vías adicionales de legitimidad del diseño (input) como la participación, la iniciativa ciudadana popular, la elección directa de sus líderes, etc. o de legitimidad a través del resultado, haciendo realidad que la economía de mercado sea también social, buscando la solidaridad de hecho en materia de redistribución fiscal y transferencias de renta, cohesión económica, social y territorial, mutualización de la deuda, solidaridad hacia los pueblos más necesitados, etc.
От ЕОУС до ЕЭС укреплялась европейская модель «рыночной экономики» и свободной конкуренции. Однако проект также направлен на интеграцию или «все более сплоченный союз народов Европы». Эта фраза появляется не только в преамбуле Договора о Европейском союзе, но и в его первой статье. От зоны свободной торговли до таможенного союза, свободы передвижения и внутреннего рынка, гармонизации бюджета, валютного союза, экономического управления, европейского гражданства… Начинается теоретическое осмысление очертаний европейской федерации: наднациональность, примат права, прямое действие законов ЕС, функционализм, «эффект перелива» и т. д. Европейская интеграция сопряжена с верховенством права (rule of law). Все это сегодня является частью нашего достояния. Как мы объяснили в первой части, ожидается, что все государства-кандидаты будут хранить это достояние и уважать его; при этом ошибочно полагается, что государства, которые уже входят в ЕС, в действительности его уважают.
Вначале это был экономический, технический, почти технократический проект для народа, но без участия народа: не было необходимости обеспечивать бо́льшую легитимность, или, возможно, было достаточно легитимности полученных результатов (output legitimacy). Но вскоре проект стал открытым для других политических и гражданских аспектов, и в настоящее время осталось не так уж много сфер, не затронутых влиянием ЕС; организаторы проекта стали добиваться демократической легитимности (input legitimacy) для смягчения конституционных дефицитов первоначального технократического замысла. На мой взгляд, на данный момент легитимность исходит прежде всего из права, из Хартии Европейского союза об основных правах, но вскоре к этому прибавится вступление ЕС в Европейскую конвенцию по правам человека. Тем не менее я признаю, что этот способ обретения легитимности формален, и что необходимы дополнительные способы легитимизации механизма европейского проекта (input legitimacy). К ним относятся гражданское участие, европейская гражданская инициатива, прямые выборы политических лидеров и т. д. В ином случае необходима легитимность результатов, воплощающих в реальность такие аспекты, как социальный характер рыночной экономики, стремление к фактической солидарности с точки зрения перераспределения бюджета и доходов, к экономической, социальной и территориальной сплоченности, взаимной ответственности по долгам, солидарности с наиболее нуждающимися народами и т. д.
Вначале это был экономический, технический, почти технократический проект для народа, но без участия народа: не было необходимости обеспечивать бо́льшую легитимность, или, возможно, было достаточно легитимности полученных результатов (output legitimacy). Но вскоре проект стал открытым для других политических и гражданских аспектов, и в настоящее время осталось не так уж много сфер, не затронутых влиянием ЕС; организаторы проекта стали добиваться демократической легитимности (input legitimacy) для смягчения конституционных дефицитов первоначального технократического замысла. На мой взгляд, на данный момент легитимность исходит прежде всего из права, из Хартии Европейского союза об основных правах, но вскоре к этому прибавится вступление ЕС в Европейскую конвенцию по правам человека. Тем не менее я признаю, что этот способ обретения легитимности формален, и что необходимы дополнительные способы легитимизации механизма европейского проекта (input legitimacy). К ним относятся гражданское участие, европейская гражданская инициатива, прямые выборы политических лидеров и т. д. В ином случае необходима легитимность результатов, воплощающих в реальность такие аспекты, как социальный характер рыночной экономики, стремление к фактической солидарности с точки зрения перераспределения бюджета и доходов, к экономической, социальной и территориальной сплоченности, взаимной ответственности по долгам, солидарности с наиболее нуждающимися народами и т. д.
59. Lastly, the court referred to the fact that “at an unauthorised meeting on 23 February 2004 the applicant [had] called on individuals to support his movement by openly displaying banners with slogans condemning the regime” (see paragraph 36 above) and during the meeting of 10 March 2004, “to continue to commit crimes aimed at incitement to hatred and enmity among the population, abasement of dignity of an individual or group of individuals on the grounds of gender, nationality, language, origin or religious beliefs and membership of a social group, the applicant, personally and with a participation of an unidetified person, had distributed issues nos. 2 (40) and 3 (41) of the Radikalnaya Politika newsletter and had informed the persons interested in it about the forthcoming issues, how to subscribe and other ways to financially support the newsletter, of which he had been the editor-in-chief”. In the trial court’s view the applicant thus had called for extremist activities to be supported by way of their financing on a charitable basis.
60. The District Court rejected the applicant’s argument that in the relevant articles he had made no appeals to extremist activities, and, in particular, that he had not called for the overthrow of the constitutional order nor stirred up inter-ethnic discord; and that he supported the constitutional order, the Russian Constitution and the Chechen people’s right to self-determination and had merely availed himself of the right to freedom of expression. The trial court noted, with reference to the expert report of 13 April 2004, that the language used by the applicant in the impugned texts enabled the court to conclude that the applicant’s actions had constituted criminal offences and that he had clearly abused his right to freedom of expression secured by the Russian Constitution.
60. The District Court rejected the applicant’s argument that in the relevant articles he had made no appeals to extremist activities, and, in particular, that he had not called for the overthrow of the constitutional order nor stirred up inter-ethnic discord; and that he supported the constitutional order, the Russian Constitution and the Chechen people’s right to self-determination and had merely availed himself of the right to freedom of expression. The trial court noted, with reference to the expert report of 13 April 2004, that the language used by the applicant in the impugned texts enabled the court to conclude that the applicant’s actions had constituted criminal offences and that he had clearly abused his right to freedom of expression secured by the Russian Constitution.
59. Наконец, суд сослался на тот факт, что «на несанкционированном митинге 23 февраля 2004 г. заявитель призывал людей поддержать его движение путем открытой демонстрации плакатов с лозунгами, осуждающими политическую систему» (см. п. 36 выше), и тот факт, что во время митинга 10 марта 2004 г. заявитель, «продолжая свои преступные деяния, направленные на возбуждение ненависти либо вражды, а также на унижение достоинства человека либо группы лиц по признакам пола, расы, национальности, языка, происхождения, отношения к религии, а равно принадлежности к какой-либо социальной группе, лично, а также с неустановленным следствием лицом распространял информационные бюллетени «Радикальная политика» 2 (40) и 3 (41), разъясняя интересующимся данной печатной продукцией о времени издания последующих номеров бюллетеня, возможности подписки на данное издание и иной материальной поддержки издания данного бюллетеня, редактором которого являлся он сам». По мнению суда первой инстанции, заявитель таким образом призывал финансово поддержать экстремистскую деятельность на благотворительной основе.
60. Районный суд отклонил довод заявителя о том, что в соответствующих статьях он не призывал к экстремистской деятельности и, в частности, что он не призывал к свержению конституционного строя, равно как и не разжигал межнациональную рознь, что он поддерживает конституционный строй, Конституцию РФ и право чеченского народа на самоопределение, и всего лишь воспользовался правом на свободу выражения мнения. Суд первой инстанции отметил со ссылкой на экспертное заключение от 13 апреля 2004 г., что высказывания, используемые заявителем в оспариваемых текстах, позволили суду прийти к заключению о том, что действия заявителя можно квалифицировать как уголовное преступление и что он явно злоупотребил правом на свободу слова, закрепленную в Конституции РФ.
60. Районный суд отклонил довод заявителя о том, что в соответствующих статьях он не призывал к экстремистской деятельности и, в частности, что он не призывал к свержению конституционного строя, равно как и не разжигал межнациональную рознь, что он поддерживает конституционный строй, Конституцию РФ и право чеченского народа на самоопределение, и всего лишь воспользовался правом на свободу выражения мнения. Суд первой инстанции отметил со ссылкой на экспертное заключение от 13 апреля 2004 г., что высказывания, используемые заявителем в оспариваемых текстах, позволили суду прийти к заключению о том, что действия заявителя можно квалифицировать как уголовное преступление и что он явно злоупотребил правом на свободу слова, закрепленную в Конституции РФ.
Тарифы
Письменный перевод:
Английский
160-200
РУБ
/ 1800 знаков
Испанский
170-210
РУБ
/ 1800 знаков
