24875
Верифицированный переводчик
Переводчик Новицкая Анастасия Владимировна
1 814Свободен
Дата регистрации: 30 апреля, 2020 г.
Беларусь, Минск
Женский
Специализации:
Письменные переводы (Перевод сайтов, Деловая и личная переписка, Политический, Художественный, Архитектура, Изобразительное искусство, Искусство / литература, Кино и ТВ, Компьютеры: общая тематика, Косметика, парфюмерия, Лингвистика, Музыка, Перевод личных документов, Политика, Поэзия и литература, Философия, Фотография, графика)
Редактура
Аудиовизуальный перевод
Стаж работы:
4 года
Родной язык:
Русский
Иностранные языки:
Английский
Испанский
Фрилансер
Программы:
Smartcat, Trados, Memsource, Subtitle Workshop, Aegisub
Образование:
Минский Государственный Лингвистический Университет, Переводческий факультет (специальный перевод)
Возраст:
24 года
О себе:
Человек, влюблённый в свою профессию.
Образцы переводов
The First Kiss
"The basic concept was not to try to destroy or be pro¬vocative to the architecture, but to melt in. As if 1 would kiss Taniguchi. Mmmmm,” (said with closed eyes and elaborate flourish, a bright yellow down vest, and a heavy Swiss accent).2 This is how Pipilotti Rist described her installation in the atrium of the Museum of Mod¬ern Art titled Pour Your Body Out (7354 Cubic Meters)— a multichannel immersive video, twenty-five feet high, that wrapped the museum’s traditional white walls with a softly psychedelic garden of Eden populated with a prelapsarian Eve, apples, and animalism (fig. i). The installation also included pink curtains and a gigantic, soft gray, doughnut-shaped pouf, black in the center so it would look like a pupil from above, where scores of people jostled for comfy spots, blanketed by the oozing, pinkish soundtrack playing animato.
Rist was not, of course talking about actually kissing
Yoshio Taniguchi. the architect of the museum. Taniguchi was long gone by the time she time she entered the scene, as was Barnett Newman’s largely phallic broken obelisk that initially punctuated the center of the atrium Rather, Rist was describing how her work would come into temporary contact with Taniguchi's, how her moving images would brush up against his still volume, how her shifting colors would apply moist pressure to his white walls, how sound-filled nipples would bud from his flatness, and how this "big room." 7,354 cubic meters of uselessness devoted to ritualized transcendence, would get filled up by sensuous bodies pouring in and out (fig. 2).
She was speaking with the voice of a non-architect about how a new medium (1 call it superarchiteclure) and a new sensibility- postfeminist certainly, but more acutely one of intense affect—could simply and with devastating generosity slip itself on and over the old medium of architecture and its even older sensibilities of authority and autonomous intellection, thereby enveloping the increasingly archaic figure of the architect in an entirely new cultural project.
"The basic concept was not to try to destroy or be pro¬vocative to the architecture, but to melt in. As if 1 would kiss Taniguchi. Mmmmm,” (said with closed eyes and elaborate flourish, a bright yellow down vest, and a heavy Swiss accent).2 This is how Pipilotti Rist described her installation in the atrium of the Museum of Mod¬ern Art titled Pour Your Body Out (7354 Cubic Meters)— a multichannel immersive video, twenty-five feet high, that wrapped the museum’s traditional white walls with a softly psychedelic garden of Eden populated with a prelapsarian Eve, apples, and animalism (fig. i). The installation also included pink curtains and a gigantic, soft gray, doughnut-shaped pouf, black in the center so it would look like a pupil from above, where scores of people jostled for comfy spots, blanketed by the oozing, pinkish soundtrack playing animato.
Rist was not, of course talking about actually kissing
Yoshio Taniguchi. the architect of the museum. Taniguchi was long gone by the time she time she entered the scene, as was Barnett Newman’s largely phallic broken obelisk that initially punctuated the center of the atrium Rather, Rist was describing how her work would come into temporary contact with Taniguchi's, how her moving images would brush up against his still volume, how her shifting colors would apply moist pressure to his white walls, how sound-filled nipples would bud from his flatness, and how this "big room." 7,354 cubic meters of uselessness devoted to ritualized transcendence, would get filled up by sensuous bodies pouring in and out (fig. 2).
She was speaking with the voice of a non-architect about how a new medium (1 call it superarchiteclure) and a new sensibility- postfeminist certainly, but more acutely one of intense affect—could simply and with devastating generosity slip itself on and over the old medium of architecture and its even older sensibilities of authority and autonomous intellection, thereby enveloping the increasingly archaic figure of the architect in an entirely new cultural project.
Первый Поцелуй
"Задумка была не в том, чтобы устроить погром или вызвать провокацию в архитектуре, а в том, чтобы влиться в неё и в ней раствориться. Словно бы я поцеловала Танигути. Ммммм, " (всё это она говорила с долей самолюбования и с сильным швейцарским акцентом, закрыв глаза, одетая в ярко-жёлтую безрукавку) (2) Именно так Пипилотти Рист описала свою инсталляцию в атриуме музея современного искусства под названием "Вылей своё тело" (7354 кубических метра) - многоканальное иммерсивное видео, которое отображалось на классически белых музейных стенах высотой в двадцать пять футов мягким психоделическим садом Эдема, населённым пока ещё безгреховной Евой, полным яблок и разных тварей. (рис.1). Инсталляция также включала розовые портьеры и гигантский светло-серый пуф с чёрным центром, напоминающий зрачок, если смотреть сверху – оттуда, где десятки людей, обволакиваемые текучей розоватой материей музыки в темпе анимато, суетились в борьбе за удобные места. Конечно, Рист не имела в виду буквальный поцелуй с Есио Танигути - архитектором музея. К тому времени, когда она вышла на арену, Танигути уже давно не стало, как и фаллического Сломанного Обелиска Барнетта Ньюмена, который первоначально располагался в центре атриума. Рист таким образом описывала, как её работа временно соприкоснётся с работой Танигути, как ее движущиеся образы будут касаться его неподвижного объёма, как её текучие цвета будут влажно прижиматься к его белым стенам, как наполненные звуком соски будут распускаться от его плоскостности, и как эта "большая комната" - 7 354 кубических метра бесполезности, отведенных на ритуализированную трансцендентность - будет заполнена чувственными телами, изливающимися внутрь и наружу (рис. 2).
Она говорила с точки зрения не-архитектора о том, как новая среда (я называю её суперархитектурой) и новая чувствительность – постфеминистская, конечно, но явно в более глубоком её проявлении – могут очень просто и с разрушительной щедростью скользить по старой среде архитектуры и её ещё более старым чувствам авторитета и автономного интеллекта, тем самым охватывая всё более архаичную фигуру архитектора в совершенно новом культурном проекте.
"Задумка была не в том, чтобы устроить погром или вызвать провокацию в архитектуре, а в том, чтобы влиться в неё и в ней раствориться. Словно бы я поцеловала Танигути. Ммммм, " (всё это она говорила с долей самолюбования и с сильным швейцарским акцентом, закрыв глаза, одетая в ярко-жёлтую безрукавку) (2) Именно так Пипилотти Рист описала свою инсталляцию в атриуме музея современного искусства под названием "Вылей своё тело" (7354 кубических метра) - многоканальное иммерсивное видео, которое отображалось на классически белых музейных стенах высотой в двадцать пять футов мягким психоделическим садом Эдема, населённым пока ещё безгреховной Евой, полным яблок и разных тварей. (рис.1). Инсталляция также включала розовые портьеры и гигантский светло-серый пуф с чёрным центром, напоминающий зрачок, если смотреть сверху – оттуда, где десятки людей, обволакиваемые текучей розоватой материей музыки в темпе анимато, суетились в борьбе за удобные места. Конечно, Рист не имела в виду буквальный поцелуй с Есио Танигути - архитектором музея. К тому времени, когда она вышла на арену, Танигути уже давно не стало, как и фаллического Сломанного Обелиска Барнетта Ньюмена, который первоначально располагался в центре атриума. Рист таким образом описывала, как её работа временно соприкоснётся с работой Танигути, как ее движущиеся образы будут касаться его неподвижного объёма, как её текучие цвета будут влажно прижиматься к его белым стенам, как наполненные звуком соски будут распускаться от его плоскостности, и как эта "большая комната" - 7 354 кубических метра бесполезности, отведенных на ритуализированную трансцендентность - будет заполнена чувственными телами, изливающимися внутрь и наружу (рис. 2).
Она говорила с точки зрения не-архитектора о том, как новая среда (я называю её суперархитектурой) и новая чувствительность – постфеминистская, конечно, но явно в более глубоком её проявлении – могут очень просто и с разрушительной щедростью скользить по старой среде архитектуры и её ещё более старым чувствам авторитета и автономного интеллекта, тем самым охватывая всё более архаичную фигуру архитектора в совершенно новом культурном проекте.
Тарифы
Письменный перевод:
Английский
2-5
USD
/ 1800 знаков
Испанский
3-6
USD
/ 1800 знаков
Редактура
2-4
USD
/ 1800 знаков
